Станислав Григорьевич, родом вы из Донецкой области, каким ветром вас занесло на Тюменский Север?
- Как говорится, ничто не предвещало, и, если бы не случай… Впрочем, обо всем по порядку. Родители мои работали на цементном заводе, отец был механиком. Я закончил Амвросиевский техникум промышленности строительных материалов. В 1969 году был призван в армию, служил механиком-водителем среднего танка.По окончании службы, в 1971 году, пришел на работу на сталелитейный завод, который находится в Волгоградской области. Был мастером, механиком цеха, а потом произошла случайная, но судьбоносная встреча с буровым мастером из Нижневартовска. Он предложил мне поехать на север. Была весна 1973 года, я собрал небольшую сумку и тронулся в путь вместе с этим мастером, у которого как раз закончился отпуск, и нужно было возвращаться к месту работы. Семью, а к тому времени у меня уже была годовалая дочь, отвез к родителям. Обещал забрать, как только устроюсь. Приехал в Тюмень, мой знакомый помог разместиться в гостинице «Нефтяник», а сам уехал дальше, в то время как я остался получать разрешение для работы на севере. Тогда это было непросто – промысловые города были закрыты. Еще около недели ходил по тюменским главкам, пока, наконец, в Главнефтегазстрое меня не спросили, куда хочу лететь. Предлагались Надым, Пангоды, месторождение Медвежье, что в общем-то было для меня равноценно. Все эти названия я слышал в первый раз. Итак, решено было направить меня в Пангоды на месторождение. Дорога оказалась непростой: сначала самолетом ЛИ-2 до Салехарда, потом до Надыма, дальше на перекладных до Пангод, регулярных рейсов туда не было. В сущности, не было и самих Пангод – только два 2-этажных деревянных дома. Один стоял возле аэропорта, в нем для меня нашлось место переночевать. Только в 1974 году, когда мне выделили половину вагончика, удалось забрать к себе семью. 

Когда люди рассказывают о бытовых условиях, в которых жили в те годы на Севере, в это трудно поверить. Как вы справлялись с бытовыми трудностями?
- Бытовые условия, действительно, оставляли желать лучшего, но тогда все так жили и особо не задумывались. Дочь поначалу спала в ящике из-под спичек, который днем закрывали и использовали как стул – экономили место, а на ночь открывали, стелили матрасик, белье. Не было даже столовых приборов, не говоря о большем. По одной ложке и вилке, взятых из столовой, пользовали по очереди. Негде было все это купить. По большому счету, дома мы и не бывали, работали по 16-18 часов. И ни у кого не было вопросов, почему у нас нет ни выходных, ни праздников. Сколько нужно для дела, столько и работали.В каком качестве вы начали трудовую деятельность на Севере?
- Была возможность устроиться на инженерно-техническую специальность, но я решил быть механиком-водителем. Устроился на гусеничный тягач – БАТ-М, по армейской специальности. Работа мне сразу очень понравилась. Напарниками моими были механики-водители Толя Лежнин и Володя Коновалов. Обслуживали ГП-3 на месторождении Медвежьем, параллельно строили зимник – дорог тогда не было.Отмечу, что высшее образование получил не с первого захода. Сразу после армии поступил в институт им. Патриса Лумумбы, но гуманитарная направленность не пришлась мне по душе. Затем поступил в Волгоградский институт сельхозмашиностроения, был уже на втором курсе и снова бросил. Третьим заходом поступил в Донецкий политехнический институт, собрал всю волю в кулак, поборол лень, и без единого хвоста закончил. По окончании института поступил в аспирантуру. Это происходило, когда я уже работал на севере. В Пангодах мне сразу повезло попасть в хороший коллектив. Не знаю, как сложилась бы моя судьба, случись по-другому. Я был настолько доволен происходящим и очарован встреченными людьми, что приглашал туда всех своих знакомых, друзей, родственников. Думаю, человек 200 или 300 я туда позвал и по мере сил помогал им устроиться. Надо сказать, что далеко не все остались на Севере. Кого-то напугали бытовые условия, суровый климат, других не устроило что-то еще, кто-то просто не нашел своего места. Остались лишь те, кто действительно приехал работать. Повторюсь, мне повезло – приехал к началу обустройства, формирования коллективов. Вместо с друзьями мы все начинали с нуля. Так, Ремезов Валера доработал до первого заместителя председателя Газпрома, Саша Моргулов – бывший генеральный директор Ямбурггаздобычи. К сожалению, их уже нет в живых. С первого дня работал с Иваном Спиридоновичем Никоненко, Героем Социалистического Труда, первым генеральным директором Уренгойского объединения по добыче газа. Тогда он был начальником производственно-диспетчерского отдела Надымского газопромыслового управления, и под его руководством я начинал свой трудовой путь на севере. Рим Султанович Сулейманов, с которым мы очень дружили, сменил его на посту генерального директора, а тогда был старшим инженером производственно-технического отдела. В Пангодах я прожил шесть лет (с 1973 по 1979 годы), и за это время мне довелось узнать немало уникальных людей. Работал с Пузыревым Валентином Егоровичем, который был тогда начальником ССУ-8 Полярной экспедиции глубокого бурения. С начальником Полярной экспедиции Зубриловым Владимиром Федоровичем сложились очень хорошие отношения, то же и со Строгим Анатолием Ивановичем - бывшим начальником газопромыслового управления на Медвежьем. Задачи были масштабные. Обслуживали ССУ-8, которое готовило объекты для Полярной экспедиции глубокого бурения, все газопромыслы - ГП-2, ГП-3 и т.д. С напарником – Володей Коноваловым, который был моим земляком, уроженцем Луганской области, всю зиму с 1973 на 1974 год возили дизельное топливо из Пангод в Новый Уренгой. С Толей Лежниным чистили трассы, зимники, готовили площадки под буровые. Так, вместе с коллегами, прошел на Медвежьем всю трассу – вплоть до ГП-9. Был начальником участка по обслуживанию Полярной экспедиции глубокого бурения, заместителем начальника гаража. Станислав Григорьевич, а что произвело на вас неизгладимое впечатление, все-таки Север принято считать краем суровой природы, отважных людей и прекрасным местом для формирования характера?
- В феврале 1979 года на Медвежьем произошел открытый газовый выброс, фонтан огня бил до небес. В сутки в атмосферу уходило около двух миллионов «кубов» газа. Этим объемом можно удовлетворить потребности большого города. Ситуация накалялась, люди - крановщики, водители, трактористы – работали сутками напролет, пытаясь сбить пламя. А тут вокруг горящей скважины стали появляться грифоны – это струйки газа сочились из-под земли. Поскольку колонна внутри скважины была повреждена, газ устремился в межколонное пространство. Его выброс становился неконтролируемым. Если грифоны загорятся, тогда задавить полыхающую скважину будет практически невозможно, она могла выгорать годы. Несколько недель продолжалась операция по ликвидации этой аварии, и все это время необходимо было держать руку на пульсе – обеспечивать команду машинами и механизмами. В итоге аварию удалось ликвидировать. Скважину зацементировали наглухо. Этот факт сам по себе и люди, которые, без преувеличения, вложили все силы в ликвидацию этой аварии, навсегда останутся в моей памяти.

Как вы приняли решение переехать в Надым?
- Надо сказать, что я был не уверен в правильности такого решение, поэтому попросил совета у старших товарищей. Владимир Федорович Зубрилов и Анатолий Иванович Строгий убедили меня принять предложение о переезде и согласиться на новую должность – заместителя начальника конторы автотракторного и водного транспорта Главтюменьгазпрома.
В Надыме началась другая жизнь – более устроенная, и новые задачи. Там я в основном занимался обслуживанием предприятий Главтюменьгазпрома, расположенных на Севере – в Ноябрьске, Новом Уренгое, других городах. Кроме того, необходимо было комплектовать строительство линейной части. Это была удача, - я лично отвечал за комплектацию участка газопровода Уренгой – Помары – Ужгород от нулевой компрессорной станции в районе Уренгоя до Белого Яра. Помню, всю зиму прожил в машине, в Сергино. Там размещался штаб, а в Белом Яру – промежуточная группа. У меня, как у военачальника, был огромный план-схема, на котором отмечались все передвижения транспорта по дням. С водителями связывались по рации несколько раз в день, фиксировали, кто что везет, кто где отдыхает и т.д.
За эту работу от Виктора Степановича Черномырдина получил автомобиль «ГАЗ-24». «Волга» в 1983 году! Даже не знаю, с чем это можно сравнить сейчас. Наверное, эта награда была равноценной званию Героя Социалистического Труда, а может, даже и больше. После этого меня заметили и назначили главным инженером транспортного управления Главтюменгазпрома, которое возглавлял Аркадий Иванович Литвинов. В подчинении находилось 27 тысяч человек. С удовольствием вспоминаю коллег, с которыми свела меня судьба. Это Владислав Владимирович Стрижев, Евгений Федорович Козлов, Борис Дидук и Юра Гоцин – оба Герои Социалистического Труда, Валерий Ефимович Каминский, Сибирев Александр, Градзинский Виталий. Многих, увы, уже нет в живых.

Многие, кому довелось поучаствовать в освоении севера, упоминают имя Игоря Александровича Шаповалова, который сыграл в истории освоения Ямала одну из ключевых ролей. 
- Мне тоже посчастливилось познакомиться с Игорем Александровичем. Итак, в Надыме, в системе Газпрома, я проработал до 1986 года. В это время состоялся пионерский выход на Ямбургское месторождение. Тогда Главямбургнефтегазстрой возглавил Шаповалов Игорь Александрович и предложил перейти в его систему управляющим трестом. После собеседования с министром Чирсковым (министр строительства предприятий нефтяной и газовой промышленности с 1984 по 1991 годы, - прим. ред.) был утвержден в должности управляющего только что образованного треста Арктиктрансгазстрой. Первоочередной задачей стало обустройство Ямбургского газового месторождения. Впоследствии трест обустраивал не только промыслы Ямбурга. Мощные производственные базы были созданы в Надыме, Лабытнангах, Тобольске, Тюмени. Работали на Медвежьем и Уренгойском месторождениях. Наверное, не думали, что доведется получить опыт управленческой работы в команде Ю.В.Неелова?
- В 1996 году в моей семье случилось несчастье. Супруге был поставлен онкологический диагноз. Операцию нужно было делать в Москве, и Юрий Васильевич, в предвыборном штабе которого я был занят, вошел в мое положение. Жену спасти не удалось, она умерла…
Тем не менее, вступив в должность губернатора, Юрий Васильевич Неелов подписал постановление №1, в котором назначил меня директором ГУП «Управление по строительству газопроводов и газификации автономного округа», полномочным представителем губернатора по работе с Газпромом, по вопросам, связанным с вводом в эксплуатацию газопровода Лонг – Юган – Салехард – Лабытнанги – Харп». Проблема и в самом деле требовала решения, - многие жители Ямала продолжали топиться углем и дровами. А затраты бюджета на коммуналку были очень большими, т.к. тепло и электроэнергия вырабатывались на жидком топливе. Юрий Васильевич счел, что я подхожу для этой должности, поскольку привык начинать с нуля. В этом качестве я отработал 10 лет, после чего с легкой руки все того же Юрия Неелова перешел в строители – был назначен директором департамента строительства Ямало-Ненецкого автономного округа. На вопросы некоторых коллег, которые недоумевали по поводу такого моего назначения, губернатор невозмутимо отвечал, мол, Кушнаренко – больше строитель, чем многие, кто таковым себя считает. Позже мне довелось поработать и заместителем губернатора ЯНАО.Ваш переезд в Тюмень связан с приходом команды нового губернатора на Ямале?
- Это так лишь отчасти. Моя вторая жена из Тюмени, поэтому принял решение переезжать, хотя на Севере прошло более 37 лет моей жизни, выросла дочь, родились внуки. Видимо, наступил предел и по возрасту, и по стажу работы именно на Севере.Однако и здесь вы не остались без работы - сразу же были приглашены на должность генерального директора завода «Тюменьстальмост»?Мы оказались среди таких мон­стров, как Воронежстальмост, Улан-Удэстальмост, Кургансталь­мост, тот же Челябинский завод металлоконструкций, выпускаю­щий и мостовые конструкции, и группа Ижорских заводов в Санкт-Петербурге. Но по нахождению в одном месте такого оборудования и такой оснащенности наш за­вод в России единственный. А по оценке гиганта мостостроения в России – Мостотреста – мы яв­ляемся наиболее перспективной организацией отрасли на терри­тории России.Станислав Григорьевич, а как вы предпочитаете отдыхать? Наверное, это что-то экстремальное?
- (смеется) Долгие годы был всерьез увлечен горными лыжами, всю семью заразил этим, однако время берет свое. Теперь предпочитаю рыбалку. Вновь стал собирать коллекцию оружия, которого на Севере у меня было много, но при отъезде я все раздарил. Стрелять зверье мне сейчас уже жалко, но, когда идешь за грибами в дикий лес, оружие лучше иметь. Вообще, сейчас мне импонирует спокойный отдых на природе. Получаю удовольствие от вождения машины, - это моя страсть, которую я пронес через всю свою жизнь.

• родился в 1949 году в деревне Большое Мешково Амвросиевского района Донецкой области;
• в 1986 году окончил Донецкий политехнический институт, в 1992 году - аспирантуру Донецкого политехнического института;
• в 1973 году приехал на Тюменский Север в качестве механика-водителя;
• 13 лет проработал в транспортном управлении Главтюменьгазпрома;
• с 1986 года - управляющий трестом "Арктиктрансгазстрой";
• с 1996 по 2006 годы - директор Ямало-Ненецкого окружного государственного унитарного предприятия "Управление по строительству газопроводов и газификации автономного округа";
• с 2006 года - директор департамента строительства Ямало-Ненецкого автономного округа;
• с 2007 по 2010 годы - заместитель губернатора Ямало-Ненецкого автономного округа;
• с 2010 года – генеральный директор ООО «Тюменьстальмост»;
• кандидат технических наук, автор статей по вопросам экологии и строительства газораспределительных сетей в условиях Заполярья, Почетный строитель РФ, Почетный работник ТЭК РФ, Заслуженный строитель РФ.