История тюменской геологии берет свое начало в 1948 году. Тогда в Тюменской области и Таймырском (Долгано-Ненецком) национальном округе началась разведка недр для выявления месторождений нефти и газа. Для организации и производства поисковых работ было создано Главное Тюменское геологическое управление — «Главтюменьгеология». За свою историю организация несколько раз меняла название: «Тюменьнефтегеология», Тюменский геологоразведочный трест, Тюменское территориальное геологическое управление.
Первым руководителем «Главтюменьгеологии» был Рауль-Юрий Георгиевич Эрвье. Следующими руководителями стали Фарман Курбанович Салманов и Юрий Дмитриевич Логанов.
В «Главтюменьгеологии» было 9 объединений, 50 нефтегазоразведочных, геофизических экспедиций и экспедиций по испытанию скважин. Научную базу составляли три научно-исследовательских и один проектный институт, тематическая экспедиция по подсчету запасов углеводородного сырья, вычислительный центр и лаборатория. Имелись собственный речной флот и авиация.
С 1948 по 1990 год «Главтюменьгеологией» были открыты более 440 месторождений нефти и газа. Это мировой рекорд по количеству месторождений, открытых одной компанией в одном регионе за столь короткий период.  
— Станислав Васильевич, расскажите, как Вы пришли в отрасль.
 
— В буровики пошел благодаря отцу, который работал инженером в НГДУ «Старогрознефть», занимался монтажом буровых. Сразу же после школы я поступил на вечерне-очное отделение нефтяного института в городе Грозном. Это была экспериментальная группа, созданная с подачи начальника объединения «Грознефть». Руководитель выступил с такой инициативой для того, чтобы форсировать подготовку для нефтяной промышленности инженеров разных специальностей. 
Все мы — геофизики, механики — днем работали на производстве, а вечером садились за парту. Будучи студентами, мы уже трудились на инженерных должностях! Я в двадцать два года стал инженером-технологом участка, самым молодым в объединении «Грознефть». Занимался автоматизацией буровых предприятий.
 
— Как вы оказались в Тюменской области?
 
— В 1963 году окончил Грозненский нефтяной институт. Далее меня по распределению направили в Сургутскую нефтеразведочную экспедицию Тюменского территориального геологического управления (ТТГУ). Здесь я получил навыки, которые помогли в будущем на самых сложных участках. Благодаря грамотным и квалифицированным учителям осваивал разработку новых технологий в бурении, многое узнал о ликвидации аварий. Тогда аварий в бурении было много… 
 
— Как складывалась ваша карьера в дальнейшем? 
 
— Я стал старшим инженером партии глубокого бурения через полтора года после окончания института. У меня было четыре буровые бригады и 50 тысяч проходки, а также задача выполнить план, не подвести руководство. Затем в Надымской экспедиции стал начальником отдела бурения. После распоряжением начальника главка Юрия Эрвье был направлен на работу в Тюменскую военизированную газоспасательную часть. Там проработал год с небольшим, а после ликвидации открытого фонтана в Оренбурге по рекомендации замминистра Алексея Шмарева отправился в командировку в Афганистан, где почти четыре года трудился главным техническим руководителем буровых работ. Условия там не менее тяжелые, чем на нашем Севере: пустыня, жара, глубина скважин достигала 3600–5000 метров. Но в Афганистане я приобрел большой практический опыт. 
После Афганистана меня перевели в аппарат главка. Работал старшим инженером в отделе бурения «Главтюменьгеологии», заместителем начальника отдела бурения, был начальником отдела до 1980 года.
Главным инженером объединения «Обьнефтегазгеология» работал в то время Владимир Иосифович Коломасов, а руководителем был Николай Егорович Перепелюк-Кучеров. Объединение сталкивалось с трудностями, сильно возросла аварийность, что влекло за собой простои бригад, рост затрат на бурение скважин. А поскольку я имел опыт работы на авариях, однажды меня вызвал Фарман Курбанович Салманов и сказал: «Чтобы через два дня ты был в Сургуте. Будешь там работать главным инженером». 

 
— Чем отличался этот период от шестидесятых годов? 
 
— Период после окончания института и период, когда я уже имел огромный опыт работы на геологическом предприятии и руководства определенным коллективом, — это, конечно, большая разница – в первую очередь в ответственности. Руководил я уже не только рабочими, но и инженерно-техническим составом. 
Задача главного инженера — связь предприятий в одну упряжку для выполнения программы по поиску и разведке месторождений нефти и газа. В том числе руководство смежными предприятиями. Главный инженер — человек, который руководит технической службой всего объединения. 
Но я отвечал не только за это. Город рос, поэтому на мне были вопросы дорожного, капитального строительства, обеспечения микрорайона геологов теплом и электроэнергией, обучения специалистов. В те годы мы строили в Сургуте первые многоэтажки, и мне даже лифтами приходилось заниматься. Надо было иметь все допуски и разрешения, потому что именно главный инженер ставил подпись под любым проектом или технической документацией.
— Расстроились, что из главка практически в поля перевели?
 
— Напротив. Это была мечта моей юности — работать именно главным инженером бурового предприятия. Потому что я с детства видел, как они трудятся, и мне эта работа нравилась. 
  
— Город сильно изменился с шестидесятых годов?
 
— Когда я в 1963 году приехал в Сургут, его численность была всего пять тысяч человек. Из них половина — работники Сургутской нефтегазоразведочной экспедиции. Но экономический потенциал у города был. В 1964 году Сургут переименовали из рабочего поселка в город, который еще и был объявлен комсомольской стройкой. Появились первые панельные дома, Дворец культуры, школы, магазины. Он практически мгновенно превратился в кипучий котел. Приятно было там работать. И разница, когда я приехал в восьмидесятых, была очевидна: девятиэтажные дома, совсем другие дороги, поликлиники, богатая культурная жизнь. 
Во многом именно благодаря объединению «Обьнефтегазгеология» рос и хорошел Сургут. За счет его средств шла активная застройка крупнопанельными домами 23-го, 24-го и 25-го микрорайонов. Возведены культурно-спортивный комплекс «Геолог», детская поликлиника, школа № 19 с бассейном, школа № 2 (теперь гимназия № 3), детсады, спортивные площадки и многое другое. А теперь это и вовсе высокоразвитый индустриальный город с населением почти 400 тысяч человек!


Через несколько лет после работы в «Обьнефтегазгеологии» Николай Морозов перешел в «Сургутнефтегаз»: Владимир Богданов, только что назначенный начальником управления по бурению, пригласил профессионального инженера-нефтяника к себе замом. Последним местом работы Морозова было Сургутское отделение института «ЗапСибБурНИПИ», где он трудился заведующим лабораторией бурения скважин, которое напрямую было связано с «Обьнефтегазгеологией».
Николай Михайлович очень ценил и уважал мыслящих и неравнодушных к делу людей. Рационализатор, он всячески поддерживал таких специалистов и рабочих, помогая внедрять в производство стоящие идеи. У него самого на счету было 18 опубликованных и рукописных научных трудов. Николай Михайлович был в числе специалистов «Главтюменьгеологии», предложивших использовать тяжелые вертолеты в перевозке на дальние расстояния крупными блоками буровых установок.

— Характер людей изменился? Сохранялся ли еще тот романтический подвижнический дух?  
 
— Раньше приезжали временно, на вахты, в командировки. А когда город подрос (и вообще, в принципе, стал городом), большинство из приезжих остались на постоянное жительство. Уезжали только несколько процентов, кого по специфике работы перебрасывали с одного места на другое. И романтический дух еще сохранялся в восьмидесятых.
 
— А как изменилась работа объединения «Обьнефтегазгеология»?
 
— На тот момент буровые объединения находились на расстоянии от 200 до 400 километров от Сургута — это Ноябрьск, Когалым, Тайлаково… В основном на севере, южнее захватили только поселок Угут. Если же сравнивать объем работ, то представьте: в 1963 году в Сургутской экспедиции (а она тогда была единственной), пробурили всего 50 000 метров проходки. А в 1980-м в «Главтюменьгеологии» впервые был пробурен миллионный метр проходки бригадой мастера Соловьева (Есть информация, что в 1980 году миллионный метр проходки по главку был пробурен бригадами А. А. Халина, В. С. Соловьева, В. А. Макара, Н. Д. Глебова на скважине Повховского месторождения. — Прим. ред.). Объем буровых работ доходил до 500 000 метров проходки в год. В 1984 было уже четыре экспедиции, вышкомонтажная контора, строительно-дорожное управление, большая транспортная контора и база снабжения, геофизические и топографические предприятия. Разумеется, увеличилось количество буровых бригад — из 4 стало 26. В результате это объединение стало самым крупным в Советском Союзе — 35 тысяч рабочих. 

— Расскажите о каком-нибудь необычном случае из Вашей профессиональной деятельности в тот период.
 
— Не было ничего особенного. Просто работа. Но расскажу о некоторой специфике. Когда посещал бригады, 80 процентов времени приходилось летать на вертолете. Иногда в неделю проводил четыре-пять дней в полетах, в сутки — до десяти часов в воздухе. Вертолетчики шутили: дескать, тебя надо в состав экипажа записать. Были случаи, когда в течение часа надо собраться и вылететь на какое-то ЧП — фонтан, выброс или другая авария. Бывало, в дороге приходилось ночевать, когда вертолет совершал вынужденную посадку, ждали, когда другая машина заберет. Но работа в геологии была всегда сопряжена с трудностями и опасностью.
 
— Назовите самые интересные проекты предприятия. Что Вы считаете самым большим его производственным достижением? 
 
— Представьте себе, в микрорайоне геологов Сургуте была отдельная котельная — старая, которую топили мазутом. В 1982 году нами было принято решение перевести микрорайон на газовое отопление и центральное теплоснабжение. И этот план мы реализовали в рекордно короткие сроки — в течение летне-осеннего периода. 
И сразу начали решать жилищный вопрос, связанный со сносом старых деревянных домов в этом микрорайоне, приступили к возведению пяти- и девятиэтажных домов. Это был большой проект, кроме жилья, мы построили в микрорайоне дороги, поликлинику, детский сад, отремонтировали школу, над которой шефствовало наше объединение, построили спортивно-оздоровительный комплекс с бассейном.
 
— В начале восьмидесятых появляется указ Совмина о подсобных сельских хозяйствах предприятий, организаций и учреждений. Вас это коснулось? 
 
— Конечно, и это была довольно интересная страница истории в жизни «Обьнефтегазгеологии». С местом определились сразу: наш знаменитый геолог Людофун неоднократно предлагал деревню Юган. В короткое время там было построено четыре капитальных коровника на 100 голов каждый, телятник на 180 голов. Естественно, хозяйство нуждалось в рабочих руках, а привлечь людей в село можно было только жильем, поэтому в Югане отстроили жилой комплекс, возвели котельную, банно-прачечный комбинат. Основным направлением подсобного хозяйства было избрано молочное производство. В Тюменской области геологи закупили 74 головы дойных племенных коров, племенных быков купили за валюту в Канаде, и уже через три года стадо увеличилось до 450. А еще через пару лет общее поголовье крупного рогатого уже составляло 1570 голов. 
Так в середине восьмидесятых в глухой таежной деревне появился свой цех молочной переработки. Сметану, сливки, сливочное масло отправляли в детские сады и школы Сургута, на буровые.
В году 1984-м занялись растениеводством. В междуречье реки Большой Юган и протоки Покамас засеяли картофель. Покамас — практически остров, соединенный с берегом одним узким перешейком. И вот на этом острове построили овощехранилище на 450 тонн, немного позднее — откормочный цех на 180 голов молодняка. Для откорма нашего стада засеяли 500 гектаров овсом и горохом, а позже отважились засеять рожь на 80 гектарах. И в первый же год получили рекордный для Севера урожай — 36 центнеров с гектара. Для сравнения: на юге Тюменской области аграрии в то время получали максимум 35 центнеров.


— Как отмечались производственные успехи предприятия на государственном уровне? 
 
— В 1985 году за досрочное выполнение задания 11-й пятилетки Указом Президиума Верховного Совета СССР производственное объединение «Обьнефтегазгеология» награждено орденом Дружбы народов. Большое количество работников объединения было награждено орденами и медалями. Это были ордена Дружбы народов, Трудового Красного Знамени и Октябрьской Революции, различные знаки почета. 
Многие сургутские геологи получали заслуженные награды за самоотверженный труд. Впоследствии их именами назовут улицы, месторождения, откроются мемориальные доски. 
Например, в Сургуте есть улица Мелик-Карамова, где открыт памятник первооткрывателям нефти и газа, геологоразведчикам Среднего Приобья. В Ханты-Мансийске — Аллея Трудовой Славы, на стелы которой занесены многие работники геологии, которые действительно внесли огромный вклад в развитие Ханты-Мансийского автономного округа.


— Кто из коллег вспоминается чаще других? Кто больше всего старался для вывода предприятия «Обьнефтегазгеология» на такой высокий уровень?
 
— Ну, говорить про самого Фармана Салманова, наверное, излишне. Я приехал за пару месяцев до того, как он назначил генеральным директором объединения Виктора Михайловича Пархомовича, который бессменно руководил «Обьнефтегазгеологией» семнадцать лет. Имя этого энергичного руководителя неразрывно связано с геологической отраслью, ей он посвятил сорок четыре года своей жизни.
В Сургутской экспедиции главным геофизиком был Виктор Петрович Федоров, лауреат Сталинской премии. Он организовал геофизическую службу в СССР. Там же трудился Борис Власович Савельев — поначалу главным геологом, затем начальником экспедиции. Петр Васильевич Гаврилов был начальником отдела бурения, главным инженером, начальником экспедиции. 
Вспоминается Семен Терентьевич Коршиков, первооткрыватель месторождения нефти в Шаиме. Хорошо помню главного геолога Новикова, начальников экспедиций Молдавского и Шолохова, начальника Восточно-Сургутской нефтегазоразведочной экспедиции Владимира Вырвикишко. 
Владимир Соловьев — наш знаменитый буровой мастер, полный кавалер ордена Трудовой Славы, лауреат Государственной премии. Федор Николаевич Людофун — ведущий геолог, первооткрыватель многих месторождений. Он был одним из самых опытных геологов, приехавших покорять нефтяную целину Западной Сибири. Нажметдин Жумажанов работал у нас мастером по испытанию скважин. Еще в 1965 году я настоял, чтобы его поставили буровым мастером. Пришлось с ним немного позаниматься. Но он был сильный мастер и отличный хозяйственник. После он стал руководить инструкторской вахтой в объединении.
Главный инженер Коломасов, буровые мастера Ткачев, Урусов, Нишембаев, Мелик-Карамов — все выполняли свой долг, работали не покладая рук.

 
— Существует несколько гипотез происхождения нефти? Вы какой придерживаетесь?   
 
— В настоящее время этот вопрос наукой до конца не решен, существует два крайних его направления — органическое и неорганическое. Оба имеют под собой основания. Мне ближе, как и Ивану Ивановичу Нестерову, органическое. И вообще, академик об этом хорошо говорил и рассказывал, и я разделяю его взгляды. Но эта тема весьма обширна и требует глубокого научного подхода. 
А на практике эта проблема выглядит так: находишь нефть в пласте, получаешь образцы из скважины определенного цвета и вязкости, а из скважины рядом — нефть с другими характеристиками. Почему — неизвестно... Так же с газом. Когда работал в Афганистане, часто приходилось сталкиваться с тем, что в одном месте газ может быть сернистый, а рядом — нет. 
Все эти загадки происхождения углеводородов, которые кроются в глуби веков и тысячелетий, еще только предстоит разгадать геологам. Как говорил все тот же Иван Нестеров: геология начинается с большого взрыва 16 миллиардов лет назад. 



— Насколько, по-вашему, сегодня перспективна профессия геолога? 
 
— Перспективна, в том числе и на длительном отрезке времени. Геология — это не только нефть и газ, это вообще любые ресурсы — и металлы, и уголь, и драгоценные металлы. На сегодняшний день Россия зависит от многих редкоземельных металлов, которые завозятся из других стран. Разработки их у нас нет. Геологическая служба не справляется с этой работой, она выполняется частными компаниями в определенных направлениях, но не в той степени, которой нужно. Я давно знаю Богданова — отличный директор, он занимается геологическими изысканиями, как и Алекперов. Но не в тех объемах, что были до девяностых годов прошлого века.
 
— В девяностые годы геологи остались не у дел. Можно ли было это как-то предотвратить? 
 
— И можно, и нужно было. Не стоило ликвидировать министерство геологии в первую очередь. Если это касалось финансов, надо было решать на уровне правительства. Пусть даже объединение геологов было бы при объединении нефтяников. Ведь какой прирост по стране был, когда система работала, — в сотни раз больше, чем сегодня приращивает объединение нефтяников или Газпром! Взять добычу нефти — 90 процентов нефти добывается на месторождениях, которые открыты геологами в советское время. Аналогично и с газом — все крупнейшие запасы открыты нами, начиная от Медвежьего и заканчивая сегодняшними работами на Харасавэе. 
Недаром Виктор Пархомович до конца жизни говорил, что геология — стратегическая отрасль, в такой огромной стране, как Россия, не может быть в частных руках, что она должна быть под покровительством и руководством государства.


— Эта эпоха профессионального безвременья отразилась на развитии отрасли? 
 
— В первую очередь это был удар по людям — они остались не у дел, их бросили на произвол судьбы. Не забывайте, в «Главтюменьгеологии» трудилось около 100 тысяч работников. Особенно пострадали те, кто был в преддверии ухода на пенсию. Никто не занимался безработными геологами. Потенциал был разрушен — как технических служб, так и геофизических. Люди устраивались где могли. Образовались какие-то предприятия, но впоследствии большинство из них были разорены или обанкрочены. Старались работать, но не смогли. В результате, если сегодня взять объем добычи нефти и газа, он не соответствует приросту известных запасов. Придет время, когда они будут исчерпаны полностью. 
Для России нужна отдельная геологическая служба. Не министерство экологии, а структура, которая бы занималась поиском и разведкой минеральных сырьевых ресурсов — нефти и газа. Еще не одно десятилетие они будут нужны. Зима 2020 года показала, что зеленая энергетика пока не способна вытеснить углеводороды — солнечные батареи и ветряки заносятся снегом, подвержены обледенению. Поэтому нужно думать о поиске. А в Тюменской области еще много работы и много горизонтов. 
 
— Сейчас геология перестала быть прежней: бородачи не бродят по тайге с рюкзаками и компасами. Осталось ли в профессии место для романтики или творчества?
 
— Считаю, что осталось. Только вот сама суть изменилась. В то время, когда все начиналось в 1947–1949 годах, в геологию пришли участники Великой Отечественной войны и труженики тыла, а в пятидесятые — дети войны. Эти люди трудились несмотря на отсутствие жилищно-бытовых условий и элементарных удобств. Сегодняшние геологические кадры очень сильно отличается, они привыкли работать в комфорте. Но современная романтика в том, что, работая на компьютере, с помощью программ можно полностью спроектировать месторождение, показать залежи. А костер и котелок, палатка, молоточек, каша ушли в прошлое и хороши сейчас только для того, чтобы рассказывать молодежи, как это было в то время. 
В то же время в сегодняшней геологии очень много места для творчества. Новая техника, компьютеры, специальные программы позволяют именно творчески экспериментировать с методами. Геология стала цифровой профессией. Сравните, например, буровой станок прошлых лет и сегодняшний. Это как пахарь с сохой и современный беспилотный трактор. Поэтому сейчас чудаки из партии геологов все реже выливают грязь из сапог, все больше изучают программирование, математику, иностранные языки.


— Сколько сегодня участников в Вашей ветеранской организации? Откуда идет финансовая подпитка? Каковы насущные проблемы организации? 
 
— Ветеранский состав с каждым годом не молодеет и уменьшается... Сегодня РОО «Совет ветеранов войны и труда предприятий Главтюменьгеологии имени Ю. Г. Эрвье» состоит из ветеранов Ямало-Ненецкого АО — это около 560 человек — и ветеранов аппарата главка, Тюменской комплексной экспедиции и Ханты-Мансийского АО — 260 человек. А когда я пришел сюда в 2009 году, было около 1000 человек в составе организации. 
Получаем субсидии от правительства Ямала на 560 человек по три тысячи в год. Плюс оплата путевок. Квота, например на 2021 год, — 23 путевки. Есть частичная компенсация на погребение — около 10 тысяч рублей. А вот ветераны ХМАО остались не у дел, правительство округа не выделяет деньги на поддержку ветеранов геологии. 
Помогают руководители предприятий, которые работали в геологии. Например, ООО «Новоуренгойская буровая компания» (Тарас Шимко), ООО «Югсон-Сервис» (Анатолий Киреев), ООО «НПП «СибБурМаш» (Булат Хайруллин). ООО «Газпром недра» на протяжении нескольких лет нам выделяли материальную помощь. В этом году, например, — 200 000 рублей, которые мы потратили полностью на издание книги. Сейчас занимаемся вопросом установки надгробного памятника нашему главному геологу, лауреату Ленинской премии Юдину Альберту Григорьевича. Собрали 240 000, договорились с организацией, которая выполняет работу по обустройству места захоронения и изготовлению памятника. К концу сентября у нас будет его открытие и встреча ветеранов. 


— Вы передаете опыт Вашим преемникам в геологии? 
 
— В этом плане нам довольно сложно работать… Институт наставничества развален, потерян. Сейчас в нашей организации занимаемся выпуском книг, посвященных именно тюменской геологии. 
Например, недавно вышла книга под названием «Что в имени тебе моем?», где рассказывается об истории открытий именных нефтегазовых месторождений большой Тюменской области и в честь кого названы, кто был тот или иной человек, как работал. Всего освещены 86 именных месторождений. Или еще двухтомник «70 лет тюменской геологии», двухтомник «Биография великого подвига», в котором содержится большое количество кратких биографий ветеранов геологии. 
Стараемся эти книги отдавать в организации, где обучается молодежь, — в колледжи, институты, в класс имени Эрвье, музеи. 
Я бы хотел, чтобы молодое поколение помнило о геологах. К сожалению, сегодня часто говорят о первооткрывателях-газовиках, первооткрывателях-нефтяниках, а про геологов забывают. Но на самом деле газовики и нефтяники пришли в эти края через пятнадцать лет после того, как начали работать геологи. По пояс в грязи, в снег, в бурю, в дожди — это все в первую очередь о геологах.

Родился 4 октября 1938 года в г. Грозный Чечено-Ингушской АССР.
Окончил Грозненский нефтяной институт (1963). Электромонтер, инженер-технолог автоматизация контроля процессов бурения и добычи нефти НГДУ «Старогрознефть» (1956—1963).
Инженер, старший инженер Сургутской НРЭ (1963-1967). Начальник ПТО Надымской НГРЭ Главтюменьгеологии (1967—1969). Районный инженер Тюменской ВГСЧ (1969-1970). Командировка в р. Афганистан (1970—1974). Старший инженер по бурению, зам. начальника, начальник производственного отдела по бурению Главтюменьгеологии (1978—1981). Главный инженер производственного объединения «ОНГГ» (1981—1987). Начальник производственного отдела по бурению Главтюменьгеологии (1987-1990). Начальник технического отдела концерна «Тюменьгеология» (1990—1994).
Начальник технического отдела ГП «Тюменьнедра» (1994-1996). Технический директор ЗАО «Югсон» (1996-1998). Начальник ПТО ЗАО «Тюмень-Универсал» (1998-1999). С 1999 г. — менеджер по нефтепромысловому и буровому оборудованию ЗАО «Югсон-Сервис». Один из высококвалифицированных специалистов главка в области бурения нефтяных и газовых скважин. При его непосредственном участии открыто 70 нефтяных и газовых месторождений, в т. ч. Бованенковское, Западно-Сургутское, Заполярное, Лянторское, Федоровское, Медвежье, Менчинкинское, Тяновское, Ноябрьское, Суторминское, Харасавэйское.
Автор 12 опубликованных трудов, 4 запатентованных изобретений, более 100 рационализаторских предложении.

Кавалер ордена «Знак Почета» и ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени, почетный геологоразведчик России, почетный геолог Тюменской области, заслуженный геолог Ханты-Мансийского автономного округа, лауреат премии имени Муравленко.