ДОСТОЙНАЯ СМЕНА

– Лариса, а что ещё запомнилось из той поры?
– Мне нет ещё и года. Ползу по зелёному, похожему на лужайку ковру за погремушкой-попугаем, и краем глаза вижу улыбающуюся маму, которая протягивает мне руки. В этот момент, наверное, и осознала, что есть окружающий мир, и я – что-то живое.

– Нине Александровне приходилось быть вам с братом ещё и за отца. Она часто проявляла строгость?
– Мама – очень уравновешенный, спокойный человек, у которого всё всегда разложено по полочкам. Она никогда с нами не миндальничала, но и перебора авторитаризма не было. Вообще, я как-то рано стала понимать, что такое хорошо и что такое плохо. Поэтому особой строгости не требовалось. Причём в основе этого был не страх наказания, а боязнь подвести семью, и в первую очередь маму, которая тогда была для меня воплощением этой самой семьи, потому что с ней я проводила всё своё время. Всякое, конечно, бывало в детстве. Кто из нас не хулиганил? Но если это и делала, то неосознанно, из-за отсутствия определённого опыта.


– А какие у вас в детстве были отношения с братом?
– Я – поздний ребенок. С Юрием у нас разница в возрасте в одиннадцать с половиной лет. Росли мы практически отдельно. Единственное, помню, очень любила, когда к нему приходили друзья. По сравнению со мной это были уже взрослые люди. Очень нравилось залезть к кому-нибудь на коленки и слушать их разговоры. Ребята меня развлекали, как могли, пели, в том числе что-то из «Бременских музыкантов».

– Увлечение музыкой у вас, как и у Юры, от мамы?
– Мама пробудила во мне интерес к искусству. Благодаря ей я и открыла мир классической музыки. По воздействию это для меня самое сильное из искусств, хотя люблю все его виды.

С ранних лет мама водила меня на концерты, спектакли, причём на хорошие, качественные. В Тюмень тогда, например, приезжали артисты БДТ имени Товстоногова и другие маститые труппы.

В копилке моих детских воспоминаний есть такой эпизод. Я в первый раз пришла с мамой в музей изобразительных искусств. Там читали курс лекций по искусствоведению. Тёмная комнатка, взгляды присутствующих устремлены на экран. Живописные полотна со старых, местами поврежденных слайдов транслирует плохо работающий проектор. Я –единственный ребёнок среди скопления серьёзных дяденек и тётенек. От чувства равенства с ними испытываю такую гордость! Тогда, наверное, и зародилось желание быть сопричастной к миру искусства.

МЕСТО, ГДЕ ЖИВЁТ ПАПА

– Наверняка дома велись разговоры о фабрике «Восход», где работал ваш отец, Виталий Петрович Кузнецов. Какой она вам представлялась в раннем детстве?
– Фабрика – это место, где живёт папа (смеётся). Вспоминаю, как совсем ещё крохой иду по длинному коридору, а потом осторожно приоткрываю одну из многочисленных дверей. В огромном помещении множество незнакомых людей, занятых какими-то непонятными делами. Всё стучит, шумит, гремит, в воздухе пахнет клеем, овчиной и ещё чем-то производственным. Кто-то кому-то что-то кричит... Это была абсолютно другая, параллельная моему миру реальность.

Вообще, с папой всегда были связаны какие-то яркие, запоминающиеся моменты. Помню, как мы едем на природу в смешном УАЗе, именуемом в народе «Буханка». Людей в салоне - под завязку. Папины коллеги, друзья, наши родственники. Я сижу на небольшом свободном пятачке в районе коробки передач и пою. Кстати, во время одного из таких выездов и произошло моё знакомство с егерской лошадью, оказавшейся очень добрым и воспитанным животным (смеётся).

– Какую роль сыграл в вашей жизни отец?
– Для меня в профессиональном плане он всегда был примером, достойным уважения. Мальчик из далёкого сибирского села, который в детстве собирал ягоды и ловил рыбу, чтобы прокормить свою семью, сам, без всякой протекции, добился всего в этой жизни. Захудалую артель он превратил в современную фабрику, важную и нужную. Сам того не осознавая, Виталий Петрович сыграл огромную роль в судьбах многих людей, причём не одного поколения тюменцев. Я считаю, что он абсолютно реализовавшийся в своей профессии человек. Не многие могут сказать о себе подобное.


СВОИ ПО ГРУППЕ КРОВИ

– Какими были ваши школьные годы? Легко давалась учёба?
– Я всегда была отличницей. Учиться нравилось. Правда, в старших классах немного охладела к учебе. Тогда у нас образовалась вокально-инструментальная группа. И все мои помыслы были связаны с ней. Играла на клавишных, пела. Плюс ко всему начала усиленно готовится к поступлению в училище искусств на музыкальное отделение по классу фортепиано.

– Выбор училища был осознанным?
– Я считаю, что в том возрасте редко делают осознанный выбор. Но отрезвление пришло быстро. В училище сразу объясняют, каково твое место в искусстве и как далеко от тебя музыкальный Олимп.

Музыка – это тяжёлый труд, чтобы стать профессиональным музыкантом в классическом понимании, нужно пахать с утра до ночи, иметь железные нервы, психологическую стойкость и определенные физические данные. Поэтому первый свой осознанный выбор профессии сделала после окончания училища. Я поняла, что хочу изучать английский язык и поступила в Тюменский государственный университет на факультет романо-германской филологии. Студенческие годы были очень насыщенными и интересными.

К тому же несколько лет подряд, вместо того, чтобы просто отдыхать, как это делают все нормальные люди, я проводила лето в языковых школах Англии. К обучению в университете эти поездки никакого отношения не имели. Это была моя личная инициатива.

– Жизнь за рубежом отличалась от навеянных фильмами и книгами стереотипов?
– Первое, что поразило в англичанах – манера одеваться, которая отличается простотой и даже некоторой небрежностью. Никаких нарядных и элегантных леди и джентльменов в шляпах и перчатках. Мы больше вписывались в подобный образ, взяв в поездку много нарядных и красивых вещей. А как иначе? Мы же представляли страну (смеётся). За выделяющийся на фоне потёртого кэжуала образ наш преподаватель даже стал называть меня «леди из Западной Сибири».

Ещё я всегда очень любила французский, изучала его в вузе, правда, он не был моей специализацией. Поэтому летом училась и в парижской Сорбонне, на французских языковых курсах, посвященных культуре этой страны. Когда попадаешь в университеты с историей, такие как Сорбонна, испытываешь особые ощущения. Эти древние стены, коридоры, пролёты и арки – сердце замирает, когда представляешь, скольких великих людей они видели. Вообще, Латинский квартал пропитан особой студенческой атмосферой. Это непередаваемое ощущение – идти ранним утром на учёбу по залитым солнцем улочкам, мимо дворников, приводящих их в порядок, мимо просыпающихся уличных кафе. Ты в Париже! Да к тому же не праздно проводишь время, а спешишь на учёбу. Последнее обстоятельство дарит ощущение сопричастности к жизни города, ты автоматически становишься своим.

– А у вас интересовались, как такая хрупкая леди переносит суровый северный климат?
– Да. Когда меня спросили, какая у нас на севере погода, я ответила, что совершенно нормальная – минус 20–25. Рядом со мной сидел мальчик из Кении, черный как головешка. Педагог тогда даже пошутил, что он побледнел. В общем, это выше их понимания. Не обошлось и без ремарки по поводу белых медведей. Причем она имела интересное продолжение. Наш преподаватель сказал: «В Сибири есть белые медведи, но нет цивилизации». Я немножко обиделась, и сказала, что с цивилизацией у нас все в порядке. Он рассмеялся и сказал, с нарочитым удивлением: «Как интересно, в Англии до сих пор цивилизации нет, а у вас в Сибири есть». Вообще, нужно отдать должное англичанам, с самоиронией и юмором у них полный порядок.

– Как складывалась ваша карьера после окончания университета?
– После окончания вуза с красным дипломом, мне предложили остаться на кафедре, преподавать английский язык. В определённый момент поняла, что достигла потолка и решила что-то изменить в своей жизни. Устроилась работать в администрацию города Тюмени, в отдел внешнеэкономических связей. Пять лет организовывала встречи главы города с иностранными делегациями, вела протоколы. Потом снова в корне поменяла свою жизнь. Получила второе высшее образование в Санкт-Петербургском государственном академическом институте живописи, скульптуры и архитектуры имени И.Е. Репина, далее училась в аспирантуре. Специализировалась на французской импрессионистической живописи.

– Чем был продиктован шаг стать искусствоведом?
– Я осуществила свою давнюю мечту. В большинстве своём люди в корне меняют свой путь, когда происходит нечто серьёзное, крупное и болезненное. Они тогда набираются смелости, выходят из зоны комфорта. Так было и со мной.

– Каковы были первые впечатления от Питера, студенческой жизни?
– Я влюбилась в этот город, моих преподавателей. Среди них было много маститых педагогов, авторов учебников. Не могу не вспомнить В.Б. Блэк, которая преподавала историю искусства древнего Востока, моего научного руководителя Н.М. Леняшину, у которой писала диплом и диссертацию, известного петербургского историка искусства В.Г. Лисовского. Среди студентов тоже было много интересных людей, уже связанных с искусством: художники, архитекторы, реставраторы. С нами училась девушка, которая занималась реставрацией Янтарной комнаты в Царском селе. В общем, наконец-то встретила единомышленников, родных по «группе крови» людей. Благодарна судьбе за годы, связанные с Санкт-Петербургом. Этот город меня изменил, сделал сильнее. Благодаря ему на собственном опыте убедилась, что если закрывается одна дверь, то обязательно открывается другая.

Санкт-Петербург – место, которое я обожаю ещё и потому, что могу заниматься там своим любимым аргентинским танго в центре «Тангомания», посещать фестивали, семинары с участием аргентинских маэстрос и просто ходить на мелонги (вечера аргентинского танго). Это дарит радость общения с людьми, которые мои по «группе крови».


В Северной столице у меня свой проторённый годами маршрут, который позволяет почувствовать вкус этого великого города. Мне обязательно нужно побывать в Мариинке, Михайловском театре, услышать звуки темиркановского симфонического оркестра Санкт-Петербургской филармонии, посетить Филармонию джазовой музыки, городские мероприятия, связанные с джазом. Очень люблю посидеть за чашечкой кофе в гранд-отеле «Европа», расположенном на моей любимой Михайловской улице.

– В этом году в вашей семье большое событие – 85-летний юбилей Виталия Петровича Кузнецова. Что бы вы хотели пожелать своему отцу?
– Я восхищаюсь тем, как достойно выглядят и держатся в своем возрасте мои родители, горда, что это очень порядочные люди. Желаю им обоим как можно дольше быть здоровыми, бодрыми, сохранять интерес к жизни, радоваться, чувствовать и творить!