Леонид РОКЕЦКИЙ: Настоящий советский руководитель!

Мнение о: Щербине Борисе Евдокимовиче

Бориса Евдокимовича уважали и даже немного боялись, в хорошем смысле.
Наше знакомство с ним произошло тогда, когда я был молодым и работал командиром в студенческом отряде. В 1969 году, 15 августа, в выходной день, привезли сообщение, что через полтора часа в Сургут прибывает Е. Тяжельников, Первый секретарь ЦК ВЛКСМ, вместе с Б. Щербиной и хотели бы встретиться с молодежью. И где эту молодежь взять? Конечно, в студотрядах! Пришлось срочно выезжать в клуб «Строитель». Был полный зал, все сидят в рабочей одежде, и заходят Щербина, Шмаль, Волынов, наш космонавт, Попенченко, знаменитый боксер олимпийский чемпион, и много кто еще. Тогда президиум делали в два-три ряда кресел, и я сел во втором ряду. Слушаю эмоциональное выступление первого секретаря обкома партии и наблюдаю, как по рядам из рук в руки передают записку, направленную в президиум. Первый секретарь ЦК ВЛКСМ Тяжельников вышел на трибуну и, обращаясь к собравшейся молодежи, подняв в руке поступившую из зала записку, сказал: «Славная советская молодежь, по зову партии и сердца приехала поднимать дело по нефтегазодобычи. Обустраивая Сибирь, вы делаете великое дело! И хорошо, что связываете свою судьбу с Севером надолго. Но кроме этого вы еще и социальную активность тоже ведете, да так, что ваш командир женился на сургутской девушке, и сегодня у них родился сын! Первенец! Сибиряк!». Я краснею, а мне дают еще и значок за активную работу в комсомоле.
Аплодировал весь зал. Улыбался, хлопал в ладоши и Борис Евдокимович. Поздравлял с вручением мне почетного комсомольского знака. Однако когда собрание закончилось и у трибуны осталось несколько человек, Щербина полушутя-полусерьёзно, ни к кому не обращаясь, произнес: «Не верится мне, что новая молодая семья останется в Сургуте. Отработает здесь студент положенный срок, да увезет навсегда нашу сибирскую девушку в теплые края…». 
Ровно через десять лет, меня коллегия министерства утверждает как главного инженера Сургутгазстрой, и Б.Е. Щербина должен был представлять. Кроме меня приехало еще четыре человека на утверждение. Помощники дали бумагу, чтобы проверить, что мы знаем. Бориса Евдокимовича ответы полностью удовлетворили. И перед тем как Борис Евдокимович ушел, я ему решил напомнить о том случае в «Строителе». 
– А сомнения ваши были напрасны…
– В чем дело? – не совсем понял он.
– Помните, на встрече с молодежью в Сургуте, вы думали я уеду с Севера, а теперь утверждаете главным инженером сургутского треста. – Прекрасно помню, посмеялся и сказал: «Ну и хорошо. Зато имею теперь ещё одно подтверждение тому, что вы прекрасно справитесь со своими новыми обязанностями. Желаю успехов!». 
Я здесь привел, может быть, не слишком серьезный, но близкий моему сердцу факт взаимоотношений с Борисом Евдокимовичем, и хотел бы подчеркнуть, что на любых высоких должностях он оставался просто человеком, заботливым, приветливым, культурным, умеющим признавать свои ошибки. Бывал, конечно, и другим, жестким, требовательным – мне это тоже хорошо известно.
Борис Евдокимович Щербина вызывал уважение и восторг своим взглядом, своей манерой речи, четкими словами. Светлую память о нем я передаю своей семье, своим детям и своим внукам.